Одиссея к побережью Гоа... ^_^

Зима правила бал, сюрикены снежинок серебристым туманом наполнили Город, люто-жгучий мороз всё живое прогнал, — прочь, к огню и теплу. Багряное Солнце устало тонуло, — где-то там, вдалеке, на последнем клочке чудом ясных небес.
На краю/обрыве строящегося этажа, на немой вершине новой человеческой колонии, муравейника-тюрьмы с стекла, стали и бетона, показалась девушка. Резкий беспощадный ветер, пронимающий насквозь, играл полами её плаща, волосы похитив из воротника, развивал их сине-чёрным пламенем.
Девчонка, преодолевая стылое дыхание Природы, подошла к краю…
— Миссис Стрит!.. — раздалось за спиной. Седовласый старик с пепельно-голубыми глазами, обликом и повадками властного викинга, бодро взошел на площадку. Злобный ветер терзал безупречный костюм цвета стали, горизонтально подняв к плечу седую косу, перевитую цепь.
— Снова здесь Вы, миледи? Поздний час, вас уже ожидают супруг и отец, руководство компании — вечеринка в разгаре.
Девчонка вздохнула, любуясь колоннами разноцветного света от несметного множества окон, прожекторов, фонарных столбов, аэропорта, транспортной станции, пирса:
— Скажи им, что больна я опять. Это ведь правда, ты знаешь… — прошептала она, оглянувшись.
— Ваш отец непреклонен, — улыбнулся старик, становясь рядом с девушкой, также устремляя свой взор на галактики рукотворных огней, изумрудных, янтарных, кипенных. — Вам всё же стоит почтить наше скромное празднество, — хотя бы на мгновенье.
— Ну а смысл?.. — девчонка прикрыла глаза, слегка пошатнувшись.
— Вы — наследница…
— Ты же знаешь ведь Герман, — прервала девчонка, — не о том я… В чём смысл?.. Жить, куда-то шагать, к чему-либо стремиться, о чём-то мечтать, за что-то сражаться, — да и просто дышать… размышлять, слушать музыку, любоваться холстами и всем прочими искусством, кое столь многолико — от изваяний, рисунка ребёнка — и к Жизни, флоре/фауне/мире?..
Опешив, старик с грустью тряхнул бородой, тяжко вздохнув, нежно обнял девчонку — и совсем не как дочь:
— Ну, коль так, так пойдём, Эллис, со мной. На самой верхушке вчера застеклили ваш дом, зимний сад, — там спасёмся от гнева стихии эфирной.
Двое с крыши ушли, в хрустальных объятьях кабины наружного лифта, испещрённой узорами инея, поднялись на вершину, на изысканный шпиль небоскрёба, в покои чертовки.
Обнаженные стены пахли раствором и химией, сор хрустел под ногами, нервы проводов струились по стенам словно бы тень микросхемы, — и да, Герман не лгал, арочный свод зимнего сада был готов. Идеальные стёкла не давали снежинкам осесть, сокрыв небеса.
— Снова ты за прежнее, — горестно изрёк старик, бережно сметая снег у Эллис с плеч.
— Снова я, любимый… Снова в тоске и печали полумёртвая душа моя, — прошептала девушка, взглянув спутнику в глаза. — Кто мы, что мы? Где мы? Как мы и откуда? Для чего мы здесь? Что нас создало, выделило с мира, дало нам геном, тело, волю, разум? Дай же мне ответы, — или! Больше не держи!..
«Викинг» побледнел, лицо изменилось — словно от пощёчины. Величавый облик сник, плечи разом опустились, — и прелестное лицо разом стало на полвека старше:
— Я. Не. Знаю, — сухо отчеканил он. — Жизнь свою отдал поиску ответов, — ну и не хочу, чтобы ты… теперь… свою… Этому недугу также посвятила, — умерев в страдании, умирая в страхе, в ужасе неведомого.
Фрау улыбнулась, призывно, обворожительно, прячась за колонну:
— Не тебе решать, майн герц… Я всё уже давно решила для себя.
— Майне зилэ!.. — выдохнул старик, шагая к колонне.
Девушка картинным па спряталась за прочей:
— Хочешь для меня стать Богом?.. Так ответь. Всё просто. Расскажи, — так, чтобы я поверила — или просто отпусти. Сущности из преисподней всё равно поведают…
— Обо истинном мироустройстве бытия, обо духа миссии, обо жизни цели?.. — блекло выдохнул старик. Каскад эмоций и порывов бушевал внутри, — и лишь глаза оттенка льда служили тому выраженьем, зеркалом.
— Мне вот любопытно… Вот такая дура, — прошептала Эллис, подходя к камину, в коем, ради испытанья, мыслимо, создатели уже недавно жгли огонь, проверяя тягу, — или просто греясь, любуясь огнём.
Оными были оставлены с сердца древа вырванные сердца… доски и сучки.
Девушка радостно чиркнула спичкой, поднося её к останкам, скелету растения, убитого людьми. Словно бы в кино, разом и легко, воспылало пламя. Золотые, малахитные/сапфирные щупальца-протуберанцы пламени водопадом заструились ввысь.
— Подойди, погреемся, — улыбнулась Элли.
— Ещё не повидав и сотой части жизни/бытия, ты устремляешься в могилу, Эллис!.. — горько выдохнул старик, приседая рядом с леди на уютный свёрток минеральной ваты.
— Да, я повидала мало, — кротко согласилась девушка, — но я не поняла и сотой части мною виденного… Поступки прочих и их души — для меня — потёмки, — тихо и задумчиво вымолвила Эллис, любуясь огнём, рокотом/кипеньем углей, треском древа и разлётом искр.
— Жизнь, — словно бы картина!.. — выдохнул старик. — Её не стоит понимать — стоит просто наслаждаться ею, ею властвовать, любить!..
— Вместо души у меня, — счётная машина, одержимая идеей сотворить «картину мира» — в коей совершенно не было бы дыр и белых пятен. Что мне все услады жизни? Нечто любопытное — но пустое в сущности — уводящее от цели: понять, — кто мы, души/люди? Где мы пребываем ныне? Откуда пришли, в поисках чего мы сейчас оказались Здесь?..
— Мы родились, чтобы жить, творить, любить, растить потомков, — и не для того, чтоб понимать!.. — с дрожью в голосе промолвил Герман. — Дело Бога — понимать! Наше дело, — сделать, чтобы Он… задумался… и восхищался тем, что мы привносим в Жизнь!..
— Мудро это, Гэрри, — с грустью усмехнулась Эллис. — И ты прав, наверное, — только… я хочу понять. Получить ответы на вопросы, изводившие меня всю жизнь.
— Все эти вопросы будут тебе стоить жизни, — если не проснёшься ты!.. — Герман страстно обнял девушку, бережно прильнул губами к стройной соколиной шее. — Все мы так привыкли мыслить!.. Каждый — беспрестанно чает — подменяя объективный образ мира симуляциями разума — бесконечно созидая «белый шум» внутри — мощные помехи, завсегда препятствующие понять нам… самих себя, — с грустью молвил старец. — Идея «…Понять», — это просто фантом разума, это попросту болезнь. Что есть понимание?! Чучело эмпирии, созданное с слов? К этому стремишься? Музыку небесных сфер передать ты словом, знаком, цифрою? Образ неземного, — передать бездушным и механистичным чертежом?.. Танец духа-пламени, — некой мёртвой формулой?..
Девчонка нервно облизнула губки:
— Разработчик игр, — знает, как устроена игра.
— Только ты, — и я, и все мы — просто игроки. Жми скорей на клавиши, посредством воли управляй уникальным своим аватаром, изменяй реальность, сущую внутри — тебя и игры, реальности…
— Верней, виртуальности…
— Как бы оно ни было, — усмехнулся Герман, — попросту проснись! Дыши!.. Распахни глаза!.. Смысл — внутри! Внутри всего, — и всё — олицетворенье Смысла!.. Ты не вопрошай, пожалуйста, — взгляни — и получи Ответ…