der Tagebuch
Индуцированность
by
on 08.08.2011 at 05:12 (2913 Просмотров)
Здравствуйте.Честно говоря, очень страшно и трудно сюда писать. Вообще не понимаю, как исповедуются тут люди, для которых трудно установление контактов с окружающими... каждая буква выходит с трудом %)Читаю тут разные темы, много где хочется отписаться, но сначала я лучше расскажу о себе.
Трудно... все слова вылетели из головы. Простите. Постараюсь собраться.
Поначалу я хотела создать тему в разделе "Моя проблема", но вскоре поняла, что сообщение чересчур длинное. Решила написать в дневник, потом выдержку, может быть, вынесу в тему на форуме.
У меня нет конкретной причины желать смерти. Я хочу этого не "потому что". Это чувство как голод, приходит само. Может быть, у всех так, не знаю.
Я не хочу сказать, что желание совсем беспричинно. Я подразумеваю этим, что не было никакого рокового события в моей жизни. Смертей, измен, долгов. И даже развод родителей был так давно и при таких условиях, что сам по себе меня ничуть не печалит. Просто вся моя жизнь наполнена однородной тягучей тоской. Я в ней не захлебываюсь, я медленно вязну и не могу выбраться. До недавнего времени каждая минута моей жизни была полна тревоги и еще черт знает чего. До недавнего - потому что недавно, благодаря моему усилию воли, жизнь стала более сносной, несмотря на некоторые неизбежные жертвы.
Но вернусь к корню проблемы. Начало моей истории не слишком экзотично: развод родителей. Мне было 5 лет, когда он начался. Точнее началась судебная тяжба между родителями, продлившаяся 7 лет. Мама ушла от отца, взяв меня. Отец несколько раз избил ее, она получила инвалидность в 35 лет. Энцефалопатия (помогла еще какая-то дурная наследственность и сбившая ее в детстве скорая), лопнувшая барабанная перепонка, сломанный нос. Отец не пил, у него был настолько вспыльчивый нрав. Зато выпивала моя мама. Да и характер у нее... в общем, кощунственно это или нет, я его понимаю (в конце концов, его темперамент в какой-то мере передался мне).
Мама хотела оставить меня с собой во что бы то ни стало - она бы погибла без меня. Сомневаюсь, что она как следует подумала о моем будущем. Она обрекла меня на грязь и нищету (насколько нищими можно было быть, имея немало квадратных метров в Москве), на детство среди сумасшедших и алкоголиков. Конечно, она обо всем этом не могла тогда думать. Ее единственной мыслью было - как отобрать у отца побольше и заставить обеспечивать нас с ней.
Отец был преуспевающим человеком и, несмотря ни на что, любил нас. Он платил такие алименты (в девяностые-то...), о которых ни одна простая российская разведенка мечтать не могла. Мы жили полностью на них. Но этого все равно не хватало, т.к. он платил только для меня, рассчитывая, что мать начнет работать или сдаст квартиру (которая у нас была помимо непосредственного жилья) и найдет еще один источник дохода. Я хорошо его понимаю - гораздо приятнее помогать человеку, который хоть как-то пытается выкарабкаться сам.
Но у мамы были другие планы. Поначалу у нее действительно было очень тяжелое состояние, и она не могла работать никоим образом. Она лежала в Кащенко месяцами, я ее почти не видела и совсем от нее отвыкла. Но время и терапия делают свое дело, и она стала идти на поправку. Однако самостоятельность ее не прельщала. Она решила остаться навсегда жалким инвалидом. Запивала психотропные препараты, которые ей прописывали в огромных количествах, алкоголем. Мне было 5-6 лет, и я все это видела и осознавала.
В этом направлении она добилась своего. До сих пор запивает клоназепам, финлепсин и амитриптилин пивом. Отец, конечно же, оборвал с ней всякое общение, как только она выиграла суд. Она была не против. Для стрясывания материальных благ использовали меня. Общение с отцом стало для меня невыносимым - ведь опять надо клянчить. Мамино любимое занятие - что-нибудь у кого-нибудь клянчить. Она пыталась приучить к этому меня и даже убедить, что это правильно (особенно для женщины!). Но лишь воспитала во мне стойкое отвращение к этому.
Ее дом, в котором жила и я, планомерно превращался в свинарник. Она находила себе друзей из случайных знакомых (сосед, таксист, попутчик...) и из знакомых по больнице. Подруга-шизофреник, подруга-эпилептик, друг-алкоголик и друг-наркоман. Вместе с ними пила чуть ли не все, что горит. Музыкальное училище, институт искусств и ГИТИС катились псу под хвост.
Не знаю, в какой момент это произошло, но к тому возрасту, который я помню, меня уже не шокировало, что она не стесняется трахаться со своими хахалями в той же комнате, где сплю я. Что она мочится в ведерко около кровати, куда и блюет. Бредит, не узнает никого. Постоянные передозы психотропами, т.к. забывает, сколько таблеток уже выпила. Постоянные обострения. Помню, в детстве было очень страшно только один раз - когда впервые осталась с ней наедине, когда началось обострение - бред и галлюцинации (а вообще с нами жила бабушка). Тогда я расплакалась и решила позвонить дяде (мужу ее сестры), но не позвонила, т.к. пришлось бежать отбирать у матери ножницы, которые она спутала с ложкой и пыталась засунуть в рот. Этот короткий эпизод отлично характеризует всю мою жизнь - обстоятельствам по барабану, что я чувствую и кому хочу это высказать. А вообще мне не были страшны ни госпитализации, ни ее жуткие порезы во время глюков, ни демонстративные патетические попытки наглотаться таблеток, которые она и так пила в постоянном передозе, мешая с алкоголем. Привычка-с...
Как я уже писала, дом превратился в грязную холодную берлогу. Недавно, кстати, в приступе себяжаления ко мне пришла мысль, что мать никогда не пыталась утеплить как-то слишком холодную квартиру (площадь большая, батареи смешные, в окнах щели), но постоянно говорила, что я часто болею. В этом была вся ее любовь: сказать, что ребенку плохо, но ничего не сделать. Ладно, вернусь к делу. Дома, помимо грязи, образовался склад-музей. Так происходит со многими, кто по каким-то причинам живет в прошлом. В данный момент ситуация усугубилась донельзя: мама сдала таки (хвала ей) квартиру, но... все вещи оттуда (стройматериалы, какое-то старое барахло) перенесла в ту, где она живет. Две квартиры в одной. Суперкомпрессия. Т.к. я уже три года не живу дома, она начала забивать барахлом мою бывшую комнату. В квартире нельзя протолкнуться. Причем большая часть этого недостойна даже сомнений - выбросить или оставить. Но она хранит.
И теперь самое главное - причина моего подавленного состояния. Весь этот музей, ее нынешнее состояние - все это дает мне понять, что творится у нее внутри. Я стала чувствовать, как будто это я застряла в 94-м году. Будто это у меня была счастливая семья, большой дом, грандиозные планы, столько всего впереди. Будто это мое счастье вдруг обрушилось, как карточный домик. Будто это я стала пенсионеркой в 35 лет. Мама совершенно и тотально индуцировала меня. Я почувствовала невыносимую боль. Это, конечно, только доказывает, что я не могу винить ее за большую часть того, что она сделала. Собственно, весь мой рассказ был исключительно повествовательным, а не обвинительным (насколько мог быть таковым, т.к. никакой нормальный человек, я думаю, не смог бы не испытывать ни капли обиды в такой ситуации).
Желание умереть появляется, как голод, жажда или сон. Не пытаюсь и никогда не пыталась осуществить его, т.к. понимаю прекрасно, чем это обернется для близких. Но тяжело это. Рыдаю часами, затем несколько дней головная боль и екает сердце. Часто малодушно надеюсь на сердечный приступ, благо есть порок.
Я напишу тут то, что далеко не всякий человек решился бы написать, а уж тем более высказать вслух. Я хочу, чтобы она быстрей умерла. Может быть, я тогда тоже смогу.
Простите за сумбур и многословность.
Ваша разбитая наковальня.
Tags:
нет
- Categories
- Без категории
Отправить другу ссылку на эту запись
Пометить этот дневник как прочтённый
