RSS лента

Одиссея к побережью Гоа... ^_^

Любимые цитаты...

Оценить эту запись
Главнейший ужас в том, что все состояния ума, рисующие наш мир и нас самих, длятся лишь короткий миг и тут же исчезают. И никогда в жизни, слышишь, никогда нас не будет ждать что-то другое, надежное и крепкое.
Любой человек, сосредоточенно понаблюдавший за собой несколько минут и ясно увидевший, как сменяют друг друга беспокойные, глупые, тревожные мысли, уколы телесного дискомфорта, непонятно откуда приходящие импульсы воли, отчаяния и надежды, играющие нашим телом и рассудком в футбол, уже знает про жизнь все.
Все вообще. Понимаешь ли ты значение этих слов?
В ней не будет ничего иного. Никакого величия духа, никаких равнин счастья, никаких бездн отчаяния, о которых талдычит классика. А только вот это же самое перетекание обломков одной распадающейся секунды в другую.
Человеку этого не преодолеть никогда.
Любое переживание завершается в тот самый момент, когда мы его осознаем, и сменяется другим. Нет никого, с кем это происходит –*есть лишь сами переживания. Вернее, их уже нет, как нет тех искр, которые высекал когда-то из зажигалки саядо Ан.
Ни одно из переживаний не имеет ценности и смысла, потому что его ценность и смысл исчезают вместе с ним.
Сразу же.
Это значит, что прекрасных мгновений нет. Хотя бы по той причине, что ни одно из них не остановится, как ни проси. Любое мгновение предаст, и мы –*это просто череда обреченных мгновений. Кажется, это так ясно и очевидно –*но ведь никто не понимает. Не понимал и я сам.
Я склеил из двух знаменитых древних изречений универсальную земную мудрость на все времена:
Ты есть это. И это пройдет.
Главный, страшный секрет кольца Соломона в том, что надпись «и это пройдет» описывает вовсе не сменяющиеся радости и беды, сытые и голодные годы, семейные неурядицы и прочий макроконтент. Нет. Эта надпись очень точно объясняет функционирование реальности на частоте около десяти герц. Или даже двадцати. Отслеживать распад мироздания быстрее я просто не успевал.
Мы не помним, что так было всегда. Мы не понимаем, что всегда будет только так. Нет, в нашей моментальной вечности мы, как медузы и слепые черви, все время находимся в начале нового многообещающего путешествия к абсолютному гормональному счастью по веселой сказке, которую нам рассказывает добрый дедушка мозг.
И ведь не скажешь, что от мирского человека что-то скрыто. Мы все ежедневно видим этот узор распада –*просто на других масштабах фрактала.
Вот ты вошел в*«сегодня», человек, и тревожная динамика настоящего предложила тебе сложные моральные и финансовые дилеммы. Ты обработал информацию и принял решения –*лучшие из возможных. Тебе кажется, что ты обустроился наконец в этом грозно гудящем потоке жизни.
А завтра выясняется, что вчерашнее «сегодня» у*тебя уже украли вместе со всеми мудро прорытыми в нем норками, и надо обустраивать другое сегодня. И так –*день за днем, пока ты не сдохнешь… Ты хоть понимаешь, как тебя имеют?
Так было всегда, всегда… Вот черно-белые фотографии прошлого (особенно трогают шестидесятые). Клевые ребята со смешными стрижками, которые вынуждены были делать очень серьезные выборы –*и они взялись за руки, решились, сделали… Шагнули в будущее –*и вот бы им побыть в этом честно заработанном будущем, но их будущее уже стало нашим прошлым.
Люди с красивыми лицами идут к справедливости, к добру и свету. Они рассчитались на хороших и плохих, приняли важные трудные решения, но все опять изменилось –*рукопожатные стали нерукопожатными и наоборот… И даже самый-самый рукопожатный в опасности, потому что его забыли в шкафу, никто больше не подходит рукопожимать, и его хорошее лицо быстро покрывается в одиночестве сеткой горьких морщин…
Ты не найдешь ни покоя, ни свободы, человек. Вернее, все, что ты найдешь, съедят через миг невидимые мыши. Пятнадцать минут Энди Уорхола –*это трогательная олд-таймерская мечта. Счет идет на секунды. А мирские вожди, как и век назад, уверяют: вот сейчас мы возьмемся за руки, побежим, побежим и сделаем хорошее важное дело, после которого все изменится навсегда…
Но ни один Моисей за всю историю так и не вывел свой народ из двух последних абзацев «Великого Гэтсби».
Я плакал от ужаса перед открывающимися мне безднами, а новые инсайты все били и били в мое сердце.
Мы всю жизнь не замечаем таких простых и страшных очевидностей, понял я, потому что у нас есть нарративный ум. Я потом уже набрел на это красивое словосочетание –*а сам поначалу окрестил этот слой сознания «политруком» или «романистом».
Дело в том, что мы живем не в*«мире», не в*«пространстве» и*не во «времени», не среди ощущений и переживаний –*мы живем в нарративе, в сказке. Мало того, мы не просто живем в нем, мы сами тоже нарратив. И даже высокодуховные граждане, думающие, что живут в*«здесь и сейчас», на самом деле живут в нарративе «здесь и сейчас».
Часть нарратива повествует про «нас», часть про «мир», они переплетены между собой и создают замкнутую скорлупу, из которой нормальный человек не высовывает носа до самой смерти. Не из косности или трусости, а потому что он сам –*просто рисунок на этой скорлупе. Рисунок ведь не может высунуться сам из себя, сколько бы разные Эшеры ни изображали подробнейших схем такого процесса: это будут другие рисунки, и только.
Нарративный ум –*как бы встроенное в нас СМИ, которое делает вид, что информирует нас о*«событиях нашей жизни», но на деле просто погружает нас в глюк, где нам велено жить. А еще точнее –*создает фейк, называющий себя нами. Да-да, я не случайно вспомнил это слово. «Фейк ньюз»*–*это не булькающее в интернете говно. Это мы сами.
Наш язык содержит слова «Я» и*«оно» не потому, что они отражают природу реальности, а исключительно по той причине, что этого требует нарративный ум, которому легче таким образом соединять разноцветные пятна, оглушительные звуки, кишечные спазмы и безобразные мысли в романчик, который он все время впаривает мозгу. Вот этот нарративный ум и есть наше все, а никакой не Пушкин.
Это даже не романист, как я сначала думал. Это бессовестный партийный журналист с пошлейшим темником, каждую секунду разъясняющий, кто мы и что происходит.
А происходит с нами, Таня, всегда одно и то же – мы испуганно вглядываемся в создающий нас нарратив и не воспринимаем больше ничего, потому что нашего слабого сознания хватает лишь на это.
И за люминисцентной декорацией, постоянно висящей перед нашими глазами, мы не видим сути того, чем торгует заведение. Мозг держит нас в постоянной белой горячке, чтобы мы не замечали простой и убийственной истины ежесекундного исчезновения всего –*и день за днем покупали фьючерсы ООО*«Прекрасное Далеко».
Нарративный ум строит ширму, заслоняющую постоянный распад того, что было нами и миром секунду назад. На этой ширме нарисован «наш мир» и*«мы сами». Поверь, там всего несколько кривых линий. Всего несколько каббалистических знаков, которые наше сознание в состоянии удержать одновременно. И кроме этого наперсточно-мозгового фокуса, Таня, ничего не было, нет и не будет до самой смерти –*никакого другого человека и никакого другого мира.
Tags: нет Add / Edit Tags
Categories
Без категории

Комментарии

  1. Аватар для Unity
    Помнишь, мы в школе хохотали над анекдотом про сперматозоидов, которые плывут в предрассветной тьме и переговариваются: «Я буду скрипачом, а я космонавтом, а я премьер-министром», и так далее. А потом раздается голос: «Братья и сестры, нас обманули! Во-первых, мы в резинке. А во-вторых, мы в жопе…»
    Так вот, нас всех –*скрипачей, космонавтов, олигархов и так далее –*обманули куда сильнее, чем этих сперматозоидов.
    Они хоть до жопы добрались. А мы –*просто кажимость, воспоминание, мгновенное состояние нарративного ума, обновляющееся каждый миг.
    «Вещь в себе, вещь для нас…»
    Как дышали-то.
    Понимаешь ли ты всю безотрадность того, что я увидел? Все появляется и тут же исчезает, исчезает навсегда. Нет приобретения, нет награды –*волны бытия возникают неизвестно где, прикидываются нами и миром, и тут же уходят неизвестно куда; они совершенно вне нашего понимания, какое уж там власти. Мы можем только по-верблюжьи жевать свой нарратив.
    Все мировое кидалово всех возможных сортов и ценовых диапазонов состоит из одних и тех же быстро и больно мигающих пикселей, которые мы доверчиво зовем собой и миром.
    Все, за что мы бьемся в жизни –*это перестановка букв на дисплее ума, корректура «рассказа про нас», который читаем «мы сами», хотя оба члена этого уравнения есть голимейшая подделка, ежесекундно разлетающаяся вдребезги… О ужас, о безысходность, о подлость, о бездна…
    И из бездны этой нет выхода. Мы можем родиться при авторитаризме, умереть при совсем другом авторитаризме, но из-под этого главного наперстка нам не выползти никогда.
    Но есть и хорошая новость. Кто умирает в конце сеанса? Да никто. Вот только этот нарратив.
    Помнишь, как пели в восьмом классе?
    «Если у вас нету тети, то вам ее не потерять. А если вы не живете, то вам и не, то вами и не, то вам и не умирать…»
    Чему бы я стал учить молодежь со дна этих прозрений?
    Да чему я могу научить… Смешно.
    Ребята, сказал бы я, мальчишки и девчонки –*пока молодые, развивайте полный лотос, он очень пригодится вам в жизни. И ничего не берите в голову, кроме щебета птиц, шума ветра и плеска волн. Но и они вас не спасут. Вас предаст все, на что вы смотрите дольше двух секунд. Поэтому отпустите все. Если, конечно, можете…
    Но ведь молодежи такое не говорят. Потому что кто тогда купит айфон и подпишется на канал? Кто выйдет на митинг? Кто заступит на вахту? Кто закажет крафтовое пиво, сядет за штурвал и нажмет красную кнопку?
    Человек на земле –*отнюдь не свободный испытатель реальности. Человек на земле работник. Не будем сейчас уточнять, на кого именно –*это в данном контексте неважно.
    Важно то, что истина не только сурова. Она еще асоциальна. Слава богу, что юность человечества надежно от нее защищена.
    Выхода не было –*я видел это так же отчетливо, как граф Толстой в своей «Исповеди».
    Будда был прав –*жизнь была страданием уже потому, что за тонкой пленкой фейк-нарратива в ней не было ничего, за что можно было бы ухватиться, никакой опоры вообще. В ней был только непрерывный распад становления (или, если это звучит слишком пессимистично, становление распада); болью было все. А сам я походил на ежесекундно сливающийся в канализацию поток жидкой глины, считающий себя чотким големом на пути к успеху.
    То, что я переживал, уничтожало всякую возможность получать от жизни знакомые формы радости. Все рассыпалось в последовательность бессмысленных быстрых ощущений, не имеющих никакой собственной ценности. Если таким было пробуждение, о котором говорят мистики, так лучше бы я спал себе дальше –*и видел сны, и зеленел среди весны…
    Впрочем, у*Будды и его учеников были джаны.
    Джаны и были тем пиком, откуда становилась видна открывшаяся мне панорама. Ученики Будды видели то же самое, что я –*но глубокие неколебимые абсорбции компенсировали ужас подобных прозрений.
    Ах, если бы я мог зависнуть во второй или третьей джане, как раньше… Стать лотосом, погруженным в озеро безграничной любви… Но на эти высоты меня брали туристом, и стандартного монашеского противоядия от инсайтов у меня не было.
    (с) Виктор Пелевин. Тайные виды на гору Фудзи.