Nabat

Солнце взошло над пригородом Львова и ночная роса заискрилась на едва начавших желтеть листьях деревьев. Мистер Зе – правитель незалежной Хохляндии, всей этой красоты не видел. Он сидел в бункере. Сгорбившись за стеклянным столом, айнфюрер в одних трусах и болотного цвета майке короткими нервными движениями проводил загадочные манипуляции с маленькой кучкой белого порошка лезвием бритвы «Спутник», которое он случайно нашел на полу. Часы показывали без четверти шесть утра – самое время, чтобы сладко спать, но Его Скоморошество подстегивала жажда скорости.
В бронированную дверь постучали. Судя по звуку, стучали тупым предметом. «Войдите» - машинально ответил мистер Зе. Повисла неловкая пауза, потом стук повторился опять. «Ах, да» - пробормотал фюрер, встал из-за стола, подошел к двери и отпер массированный замок.
На пороге стоял, потирая лоб, артист, колумнист, политик и вообще на все руки мастер, человек-оркестр Люся Оркестрович. «Прокляті москалі знову завдали ударів по критичних об'єктах інхра… інхру… інфратуртури» - начал он бодро прямо с порога, не здороваясь, но потом запнулся. Зе поморщился: «Перед кем выделываешься? Говори по-человечьи уже». Люся расслабился: «Опять жахнули, говорю, Ваше Скоморошество.»
- Что разбомбили?
- Самое ценное – павильон вышиванок и секс-шоп с фалоимитаторами.
- По святому бьют, сволочи!
- Так точно.
- Это сколько у нас уже процентов критической инфраструктуры теперь разрушено?
- Ну, было 30%, теперь, стало быть, 32%.
- Ты уверен, что это так считается?
- Я, знаете ли, по болонской системе учился…
- Это видно. Много трупов?
- Ни одного.
- Как так, не порядок, надо бы подложить.
- Где ж взять?
- А пошукайте получше и найдете. Знаете что? Берите только детские трупы, ну или карликов на крайний случай, получится очень трагичная картинка. Я придумал, как все было: детям на уроке истории дали задание на следующий день прийти в вышиванках, а на уроке биологии в рамках инновационного европейского секс-просвета ознакомится с высокотехнологичными устройствами под названием «фалоимитатор». Вот они и пошли по магазинам. Но разведка врага не сидела на месте и совершила коварный удар.
- Нужно будет собрать репортеров побольше…
- Да, да и сделать побольше драматичных кадров, где убитые горем гражданские закапывают своих детей.
- Почему гражданские?
- Так больше драматизму, балбес, не перебивай. Так вот, нужны специально обученные для такого дела агенты.
- У меня есть один такой на примете – секретный агент Ю, правда он сейчас находится в дурке, для создания максимально достоверной легенды. Мы его вообще редко выпускаем, только для особых заданий.
- Этот случай, очевидно, из таких. Устройте нам видеосвязь по закрытым каналам. Можете идти.
- Слушаюсь, Ваше Скоморошество!
Оркестрович пулей бросился выполнять задание, на ходу доставая из кармана мобильный телефон, а мистер Зе вернулся к своей белой кучке неизвестного вещества на столе.
Через несколько минут кропотливого труда айнфюрер соорудил две дорожки и ему понадобилась трубка. Оглядевшись по сторонам, предводитель увидел на полу авторучку “Москва-80”. Выбирать не приходилось. Раскрутив ручку и выкинув стержень, господин Зе нацелился было на первую дорожку, но тут внезапно вспыхнул экран телевизора «Березка» и таинственный агент вышел на связь не менее таинственным образом – он молчал. Молчание пришлось прервать фюреру: «Гм… алло, это вы, господин Ю?». Таинственное существо откликнулось: «Бог - это я. Бог - это во мне. Бог - это сознание и ум, кое само себе, как прокурор, который год зачитывает тщетно наивный список преступлений». «Это все конечно,» - поспешил согласиться Зе: «и очень даже может быть, и Понтий Пилат и балконы, но похоже, что мы говорим на разных языках, позвольте мне перейти на ваш уровень». Тут наконец-то Его Скоморошество прошлось по дорожкам и закинуло голову в эйфории назад. Не меняя положения, и не смотря в экран айнфюрер заявил: «Да, вот теперь и во мне бог, продолжайте коллега». Но коллега загадочно молчал. Тогда продолжил мистер Зе: «А между тем, у меня для вас есть задание первостепенной важности. Необходимо тот час же выехать на место бомбежек и захоронить трупы погибших детей. Сделать это нужно максимально конфиденциально, без разглашения их имен и прочих данных с одной стороны, а с другой – предоставить нашему телевидению исчерпывающий материал для их пронзительных репортажей о бесчинствах москалей». Агент Ю бросил свирепый взгляд из полуопущенных век и таинственно улыбнувшись ответил: «служу европейским ценностям!». «Да, да, я тоже служу» - устало отреагировал мистер Зе, поелозив пятой точкой на кресле и проверяя, затянулись ли швы после последней встречи с премьер-министром Люксембурга: «а еще они неплохо за это платят». Айнфюрер жестом отпустил секретного агента и полез в шкаф за посылкой из Голландии.
Через пару часов в бункере можно было хоть топор вешать, а мозг фюрера неспешно плавал от видения к видению – в одном из них его пра-пра-прадеда распинали на кресте, в другом - его не менее далекие предки копали Черное море. Идиллию нарушил все тот же телевизор «Березка» и появившееся там довольное лицо агента Ю. «Мой айнфюрер, задание выполнено, все дети закопаны, прямо на месте бомбежек» - срывающимся от боли, отчаяния и тоски голосом доложил он. Видать журналисты еще продолжали репортаж. «Где закопаны?» - опешил Зе. «На местах трагедий, вместе с вышиванками и фаллоимитаторами» - голос агента стал еще слезливей. Тут Айнфюрер сделал жест рука-лицо и подумал про себя в досаде: «и это меня-то называют клоуном!». «Ваше Скоморошество?» - голос агента вернул Зе к реальности.
- Да?
- Хочу обратить внимание всех, я встречался со многими детьми, с людьми, демонстрантами, которые погибли и все задают вопрос…
- Что?!
- Да, их всех пускали по кругу.
- По кругу? Это как карусель при голосовании, о которой говорила Псаки?
- Нет, отбитые оккупационные войска, а всему виной голубая луна.
- Отбитые? У кого? А, впрочем, ладно, спасибо за работу, я подскажу Оркестровичу, что можно обратно запирать вас в дурку до следующего особо важного задания. Конец связи.
Мистер Зе обреченно откинулся на спинку стула и подумал: «Да, воистину, не оскудеет земля… хотя, подождите-ка». Дьявольская улыбка осветила его заостренное еврейское лицо, когда он подошел к телефону, снял трубку и сказал: «Соедините меня со спецпредставителем ООН Прамилой Паттен, у меня есть предложение для нее, от которого она не сможет отказаться».