Что-то вроде стихов...

Встречать знакомых, что-то говорить,
Пусть невпопад, но все же улыбаться,
Мне удается оставаться жить,
Или казаться.

Немного страшно не успеть заснуть,
Но все же дьявол с полустанка ночи
Пока не смеет в гости заглянуть
Или не хочет.

Всё напрасно, не работает ничего.
Не работают техники, ни инструкции,
ни алгоритмы, ни внешний императив.
Гарантия вышла.
В проёме пустых у стен —
космический свист.
Кто видел влюблённых людей, знает:
они неподсудны, не спят,
не нуждаются в пище,
не замечают стен,
входят в закрытые комнаты.

К человеку приходит Король небес:
— Привет, человек.
По всем человеческим меркам ты труп.
По Закону ты труп.
— По Закону?
— Да, это Мой Закон. Помнишь,
что там написано? «Будь хорош».
Ты и этого не умеешь,
а Я тебе говорю: будь безупречен.
Как видишь, ты труп.
— Что же делать?!
— Держись за Меня
ничего не бойся,
умрём вместе.
В огонь пойдём вместе.
На Суд не пойдём.
В конце все спасутся.
— Но какие гарантии?!
— Без гарантий.
— Знамение хотя бы?
— Знамение? Хорошо. Покажу,
как в закрытую комнату входит труп,
а выходят влюблённые боги,
и ослепительный, но не слепящий свет.
И будет с тебя.
— Что я должен?…
— Ничего, всё бесплатно.

Здесь человек расслаивается:
внешний — пуст и подсуден;
под лязг шестерён Закона
и хруст человеческих мерок
огромный точильный шар земной
стирает его в порошок.
Где же внутренний?
Цепляется за Короля
побелевшими паче снега перстами.
Проходят долиною смертной тени.
Очень страшно, техники не работают.
— Да, — повторяют ему в сотый раз, — бесплатно;
нет, — говорят, — никаких гарантий.

прочитай и выучи наизусть:
тьма имеет предел, и любая грусть
преодолима, если построить мост;
боль исчерпаема, горе имеет дно,
если осмелиться встать в полный рост,
дотянуться до счастья, ибо оно
досягаемо, и рецепт его крайне прост.

запиши и бумагу затем сожги:
люди - концентрические круги,
у всех одинакова сердцевина.
память - вбитый в темя дюймовый гвоздь,
научись прощать, он выйдет наполовину.
обиды и скорбь созревают в тугую гроздь,
выжми до капли, получишь терпкие вина.

взрослей, но и не думай стареть,
смерть существует, но это всего лишь смерть,
дань закону контраста.
не стоит пытаться нумеровать страницы,
ибо время тебе неподвластно.
в твоих силах помнить слова, имена и лица,
рушить стены и презирать границы,
любить, покуда сердце не задымится,
и знать, что всё это не напрасно.

запомни.. а лучше выучи как пароль:
грусть имеет предел, и любая боль
преодолима, лишь оттолкнись от дна.
счастье случается, вера в него нужна!
и не старайся зря подобрать ключи
к сердцу тому, что рядом с твоим молчит.
сильные плачут, слабые только врут.
помни, на каждый пряник всегда есть кнут.
вместо «тянуть резину» - руби с плеча,
о близких и нужных людях умей молчать.
друг может выстрелить в спину, а враг спасти,
если ты сделал выбор - тебе нести
время не лечит, если не хочешь сам -
даже у Бога оставлен любовью шрам.
знай, что у каждого страха есть стоп-рычаг!
мысли - твоя тюрьма, но и твой очаг.
пустое дается легче, но суть одна:
за важные в жизни вещи горька цена.
не верь в бесконечность завтра, живи «сейчас»,
да будет любая правда тебе в запас.
ответы ищи в тишине, оставляя шум…

и это последнее….что для тебя пишу…

Утром идёшь одна по пустому городу.
Ветер лютует так,
…………………что нельзя дышать.
Глянешь наверх…. а в небе плывут дредноуты.
Крестишься внутренне и ускоряешь шаг.
В сторону….в сторону…
прочь от чужого берега!
Призраки прошлого смотрят с небес в упор.
Я хладнокровна.
У корабля истерика -
страх поражения / пофиг, что он линкор /
…………….
Хочешь, сдавайся,
хочешь, прессуй размерами
/ крупные склянки проще идут ко дну /
Мне остаётся справиться с ветром / с нервами /
вырвав в боях нахально свою Весну.
Вновь подставляю губы любой метафоре -
колюще-режущей,
………..как ошалевший снег,
тот, что запасся загодя эпитафией
в глупой попытке высечь меня при всех.
……………….
Нет настроенья за борт цепляться крючьями
/ в прошлом осталось право на ближний бой /
Если пальну в ответку,
то лишь по случаю…
Враг пошумит и сдуется сам собой.
С первой капелью, с первым смешным подснежником
светлое воинство тихо развеет ночь.
Шансы не равные -
……………………/ я ведь такая нежная /
Нежность смертельна. Нежность не превозмочь.

и чем дольше молчишь, тем больше в тебе густого
неподдельного света, звонкой искрящейся правды.
и не то чтобы слова ничего не стоят,
просто слов не надо.

смотри: кирпичное крошево рыжим окрасило мох под мостом,
женщина в болтливых браслетах ест на веранде вишню,
кошка жмётся к асфальту беременным животом;
ничего лишнего.

чем дольше молчишь, тем смешнее, сомнительнее дар речи,
обретаемый так нелепо, нечаянно, трудно, поздно.
извлекающий звуки всё время рискует обжечься
о воздух.

Унялся, отшушукав, листопад,
И дерева прозрачные стоят:
Вздыхая неприметно на ветру,
Алея обнаженно поутру,
В туманном зыбком мареве лугов
Вплывая в синий сумрачный покров,
Улавливая звезды по ночам,
Внимая соломоновым речам
Реки, что воды медленно струит,
Шлифуя трав береговой нефрит
И вдаль уносит шалую листву,
Удерживая долго на плаву
Все то, что летом билось в вышине,
Кипело, пело, наяву, во сне…
И вот уплыло, сгинуло в ночи,
Легло на дно отрезами парчи…

Былая отлетела суета,
Остались судьбы,
да в ветвях звезда.

Я тебе говорю, солдаты мои неустанны
палки бьют тебе в грудь, словно в гонг, даже если я сплю
после сходит лавина, собой пеленая раны
после боя твои, пока я тебя люблю

и я вижу, как океан
подступает смиренно к твоим ногам
как нехоженым снегом лежит пред тобой Сибирь
как слоны тяжело опускаются на колено
как служанка с утра натирает в твой чай имбирь
спящий принц Гаутама

тысячекратным эхом
возвратится ко мне в пустоту направленный зов
назовем мы любовью это
хотя это не //

я тебе говорю
красота всех речей иссякнет
бисер ссыплется с тканей, и ветры его склюют
моих песен не станет
но боги мои неустанны

так сумеешь проснуться ли
пока я тебя люблю?

Если кому не спится, так это Насте.
Настя лежит в постели, и смотрит в угол.
В этом углу живут все её напасти,
Страх разрывает сердце её на части.
Насте почти шесть лет, и бояться глупо.

Глупо бояться, но кто-то в углу дышит,
Мучает кукол и душит цветных зайцев,
Страх подбирается к Насте всё ближе, ближе,
И языком ледяным вдоль лопаток лижет.
Настя сжимает простынь – белеют пальцы.

Выхода нет, и куклам ужасно больно –
Настя кричит: «Мама! Спаси кукол!»
Мама вбегает и видит всю эту бойню.
И говорит: «Ну хватит! С меня довольно!»
И до утра ставит Настю в тот самый угол.

Настя идёт через сквер в ночной рубахе,
С полным пакетом игрушек, убитых ночью.
И высыпает на землю у мусорных баков,
И с удивленьем глядят дворовые собаки,
Как она топчет их, топчет, и топчет, и топчет!..

ты ей снишься, ну, раз в полгода. ухмыляешься и молчишь.

а она тебе про погоду, гороскопы, луну и тишь, про пустые стишочки, стройки, голозадую ребятню, как случаются неустойки, как же тяжко тут одному. как же тяжко тут... дальше - залпом. про себя, про тебя, с тобой.

ты молчишь. и себя ей жалко, как же жалко-то, Боже мой. как же жалко ушедших вёсен, тишина, между тем, густа, как туман у поникших сосен, не сошедших с ее холста.

ты ей снишься всегда беззвучно - не дотронуться, не прогнать. сразу томно ей, сразу кучно нападает сомнений рать.

может стоило? может? может?

ты молчишь. ты приснился ведь. и мурашкой сквозной по коже, не согнать ее, не стерпеть, пробираешься под рубашку, взгляд холодный и руки лед,

было б весело только страшно, что вот это все не пройдет - эти сны о тебе, а память? память глупая, точен лик, профиль ясный твой спамит-спамит, не дает тебя смазать в миг.

раз - движение! и свобода... пусть заполнит до донца тьма.

ты ей снишься, ну, раз в полгода.
оттого она
и жива.