Recent Blogs Posts

Однажды он поймал жука.
Жук смешно ползал.
Он оторвал ему лапку и жук заползал еще смешнее.
Тогда он оторвал жуку все лапки, но жук не стал ползать совсем, а только лежал усталый.
— Ты очень скучный! — сказал он тогда жуку.
— Это не так, — ответил жук. — Просто у меня не осталось ног.
— Причину всегда можно найти! Оглянись, мир полон любви!
— Это да, — согласился жук.

Я писал тут однажды, что всё, что делает человек, он делает для получения удовольствия и избегания неудовольствия. Можно назвать эту писанину рассуждениями гедониста, а я бы нескромно назвал это рассуждениями реалиста. Думаю, материнство относится к моим рассуждениям в полной мере. Более того, для некоторых женщин материнство, возможно, вообще единственное, или, по крайней мере, самое сильное удовольствие, которое они испытывали в жизни. Поэтому и пытаются они это удовольствие растянуть на максимально ...

Вот говорят человеку – ты ленив. Он и сам со временем начинает говорить – да, я ленив. То ли понимает, что есть в нём такое, то ли пытается получить одобрение, выражая согласие с мнением окружающих. Но задаётся ли кто-нибудь вопросом - почему он такой? Мне кажется, чаще всего механизм возникновения лени остаётся непонятен ни ему самому, ни тем, кто называет его ленивым. А значит, ломик в шестерёнки этого механизма не будет вставлен никогда.

Помню, Ненси Мак-Вильямс писала про всемогущий ...

Мне всегда было интересно.
Вот представим, что вы - озабоченный сексуально и глубоко неудовлетворенный парень с низкой з/п и рутинной работой, ленивый, закомплексованый, с самой обычной или ниже среднего внешностью, без мотивации к развитию, озлобленный на жизнь и, особенно, на женщин. В тайне вы мастурбируете на бдсм, трансов, геев, зоо, изнасилования, куколд и прочие прекрасные вещи. Возможно пьете и по пьяне чудите. Вы снимаете комнату или небольшую советскую однокомнатку, на которую уходит ...

reaching out, trying to seize an unseen secret at the farther end of a series of viridescent frames, trying to clutch the heart of this mercurial depth, all in vain, as the renditon of your hand, morbidly deformed by the glass, reaches nothing.
Yet be not dismayed, for cold nothingness of a mirror's touch is truly pale in comparison with welcoming warmth of your own fingers, reaching for you from the other side.